Алексей Бергман - Запомни - все обман![СИ]

Дело было так. Ехала себе, ехала байкерская команда к морю: пыль, жара, песок на зубах хрустит. Решила отдохнуть на берегу тенистой речки, ополоснуться.

Расположились. Две девочки отлучились в кустики. Через пять минут бегут назад:

— Парни, сейчас какой–то бизон тяжелую блестящую бирюльку в воду бросил!!

Одна из девочек дайвингом не хило увлекалась, акваланг везла.

Слазала девчонка в воду, по дну прошлась, глядь — котлы камнями на дне сверкают!!

Денег у компании было в недостатке. Решили котлы толкнуть.

— Тут, дядя, типа, — клад, — мечтательно проговорил бородатый мотоциклетный викинг. — Мне, типа, кажется — двадцать пять процентов, законно будет…

— Решетка тебе законно будет, — не удержавшись, буркнул антиквар. — Котлы — ворованные. Говори, как выглядел тот бизон…

— А на фига? Девчонки номер его тачки срисовали. Ща позвоню, пиши.

Когда Эммануил Владленович записывал номер автомобиля Артура, не мог скрыть счастья. Еще полнее счастье стало, когда сообщенный полицейским по телефону номер обрел владельца и подтверждение вероятности истории опасного бородатого мужика, находящегося в непосредственной близости от дорогих сердцу тонких вещиц и личной безопасности.

Эммануил Владленович прибрал часы в верхний ящик письменного стола, изобразил побитым лицом — инцидент исчерпан, пора вам, господин хороший, на выход пробираться. Байкер вынул из кармана кожаной жилетки пятирублевую монету, на глазах антиквара свернул ее двумя пальцами в рулончик — снова произвел, спросил, приглядываясь к старинному письменному прибору, украшенному бронзовым карабликом:

— Все понял, дядя? Или еще чего продемонстрировать?

Лапища байкера потянулась к мачте бригантины, Капрельский с ужасом представил, как сминается, хрустит под чугунными пальцами бородача бронзовое чудо конца восемнадцатого столетия…

Взвизгнул:

— Нет! Нет!! Мы обо всем договорились! Вы уходите.

— С тобой, дядя, с тобой, — ухмыльнулся викинг и за шкирку вытащил антиквара из кресла.

Присевшие в углах салона полицейские, совсем не удивились, когда из, взятой под прицел автоматов двери, первым показался взъерошенный, побитый хозяин лавочки:

— Не стрелять!! — болтаясь в могучей байкерской руке, словно нашкодивший котенок, вопил Капрельский. — Дайте нам уйти!! Мы обо всем договорились!! — Горестный взор Владленовича метался по, увешанным картинами стенам, по выставке коллекционной мебели, по фарфоровым безделушкам и посуде; попутно взор молил спецназовцев не открывать пальбу, не наносить урон, не приводить к разору и разрухе…

Прикрываясь щуплым антикваром, Воронцов прошел на улицу, сел на байк, Эммануила Владленовича забросил позади себя.

— Обними меня покрепче, батя, — приказал. — Не дай бог, тряхнет, вылетишь на скорости без шлема.

Капрельский тихо ойкнул, облапил широченный байкерский торс и вжался в кожаную спину с доверчивостью младенца.

— Поехали, — возвестил моторизованный викинг и гаркнул так, чтобы услышали, засевшие поблизости бойцы: — Если за нами не поедете, отпущу папашу за городом! Папаша. Подтверди.

— Не ездите за нами! — охрипшим фальцетом взвизгнул антиквар. — Он меня отпустит, я ему не нужен!

Погоня прониклась и не двинулась с места.

В полукилометре за городской чертой Воронцов простился с родственником полицмейстера. Еще через пару километров с большим сожалением расстался с байком: утопил его в реке. Прошел чуть дальше по берегу, избавился от байкерской экипировки, ненужного мобильника с левой сим–картой, и, оставшись в легких шортах и футболке, тщательно отмыл лицо от театрального грима, остатков клея на подбородке.

До города добрался на попутке.

Еще не войдя в квартиру, из–за двери Захар слышал, как надрывается мобильный телефон. Добежать и взять трубку не успел, звонки прекратились. На дисплее стояло сообщение о трех пропущенных вызовах Дианы. Воронцов набрал ее номер тут же:

— Как дела, любимая? — спросил негромко, нежно.

— Захар, Захар, где ты пропадал, я не могу до тебя дозвониться!!

— Тихо, Диночка, не волнуйся, я забыл дома телефон. Что у тебя случилось?

— Захар…, — любимая всхлипнула, — о н и что–то задумали… Что происходит?!

— Кто задумал? — спокойно произнес Воронцов.

— Они! Марат и Артур! Сидят у меня дома, я подслушала их разговор, они что–то готовят… Для тебя готовят!!

— Марат и Артур у тебя дома? — напрягся Воронцов. Чудовищная неожиданность. Артуру скоро сядут на хвост — если уже не сели, вычислив его местонахождение через оператора сотовой связи, — совсем некстати получилось, что он сейчас рассиживается у Амбарцумяна.

— Да. Они пришли час назад. С каким–то идиотским тортом… Попросили приготовить кофе, я вышла на кухню, потом вспомнила, что кофе закончился, пошла спросить, не сойдет ли им чай… Услышала из–за двери, что Мара и Артур разговаривают о тебе. — Диана снова всхлипнула. — Сейчас с ними папа…, я говорю из своей комнаты…

— Что конкретно говорили Марат и Артур?

— Гадости, — брезгливым тоном бросила Дина. — Они тебя обзывали и говорили, что скоро… скоро ты не будешь доставлять им хлопот. С о в с е м не будешь, понимаешь?.. Захар, что происходит?! Они говорили, что ты никуда не денешься, что тебе кранты…

— Не волнуйся, — перебил любимую Воронцов. — Они самоуверенные болтуны.

— Да знаю я, что они болтуны и хвастуны! Куда они тебя втянули?! — И снова всхлипнула: — Захар, я боюсь…, очень боюсь…, давай уедем… Они и папу куда–то втягивают, я чувствую…

«Посиделки в доме Амбарцумянов пора заканчивать», — решил Захар.

— Диана, как думаешь — они у вас надолго?

— Да! Папа коньяк достал!

Совсем паршиво. Если не нарушить идиллию этой компании, вечеринка затянется за полночь… Под пьяную руку и армянский коньяк, Амбарцумян вполне способен пожаловать Маратке руку дочери тут же и навеки.

— Я скоро буду!

Гамлет Давидович восседал в кресле важно, как князь на троне, помахивал наполненным бокалом. Маратик и Артур вольно расположились на большом диване и, практически не скрывая насмешливого выражения глаз, слушали разговорчивого армянского папу.

Захар заглянул в комнату, отстранил Диану и первым прошел в гостиную. Недовольно поглядел на длинный низкий стол: участки полированной столешницы между ажурных салфеточек щедро усевали крошки торта–безе. Такие же крошки густо рассредоточились по домашней футболке Гамлета Давидовича. Давидович был в сильном градусе. На старые–то дрожжи.

Маратка пренебрежительно вытянул худые ноги далеко вперед, надменно ухмыльнулся: